Большой театр начинался как частный театр губернского прокурора князя Петра Урусова. 28 марта 1776 г. императрица Екатерина II подписала князю «привилегию» на содержание спектаклей, маскарадов, балов и прочих увеселений сроком на десять лет. Эта дата считается днем основания московского Большого театра. На первом этапе существования Большого театра оперная и драматическая труппы составляли единое целое. Состав был самым разнообразным: от крепостных артистов — до приглашенных из-за границы звезд.
В формировании оперно-драматической труппы большую роль сыграл Московский университет и учреждённые при нём гимназии, в которых давалось хорошее музыкальное образование. Были учреждены Театральные классы при Московском воспитательном доме, которые также поставляли кадры в новую труппу.
Содержание спектаклей и «увеселений» было делом финансово обременительным, и князь Петр Урусов разделил свою «привилегию» с компаньоном — обрусевшим англичанином Майклом Медоксом, эквилибристом, театральным механиком и «лектором», демонстрировавшим разного рода оптические приборы и прочие «механические» чудеса.
Первое здание театра было построено на правом берегу реки Неглинки. Оно выходило на улицу Петровка, отсюда театр и получил свое название — Петровский (впоследствии его будут называть Старым Петровским театром). Его открытие состоялось 30 декабря 1780 г. Давали торжественный пролог «Странники», написанный А. Аблесимовым, и большой пантомимический балет «Волшебная школа», поставленный Л. Парадизом на музыку Й. Старцера. Затем репертуар формировался преимущественно из русских и итальянских комических опер с балетами и отдельных балетов.
Петровский театр, возведенный в рекордные сроки — меньше, чем за полгода, стал первым построенным в Москве публичным театральным зданием такой величины, красоты и удобства. К моменту его открытия князь Урусов, правда, уже был вынужден уступить свои права компаньону, и в дальнейшем «привилегия» была продлена только одному Медоксу.
Однако и его ожидали разочарования. Вынужденный постоянно испрашивать займы у Опекунского совета, Медокс не вылезал из долгов. К тому же, и мнение властей — ранее весьма высокое — о качестве его антрепренерской деятельности изменилось радикально. В 1796 г. срок личной привилегии Медокса истек, так что и театр, и долги по нему были переданы в ведение Опекунского совета.
В 1802-03 гг. театр был отдан на откуп князю М. Волконскому, владельцу одной из лучших московских домашних театральных трупп. А в 1804 г., когда театр вновь перешел в ведение Опекунского совета, Волконский фактически был назначен его директором «на жалованье».
Уже в 1805 г. возник проект создать в Москве театральную дирекцию «по образу и подобию» петербургской. В 1806 г. он был реализован — и московский театр обрел статус императорского, перейдя в ведение единой Дирекции императорских театров.
В 1806 г. школа, которую имел Петровский театр, была реорганизована в Императорское Московское театральное училище для подготовки артистов оперы, балета, драмы и музыкантов театральных оркестров (в 1911 г. оно стало хореографическим).
Осенью 1805 г. здание Петровского театра сгорело. Труппа стала выступать на частных сценах. А с 1808 г. — на сцене нового Арбатского театра, построенного по проекту К. Росси. Это деревянное здание тоже погибло в огне пожара — во время Отечественной войны 1812 г.
В 1819 г. был объявлен конкурс на проект нового здания театра. Победил проект профессора Академии художеств Андрея Михайлова, признанный, однако, слишком дорогостоящим. В результате, московский губернатор князь Дмитрий Голицын приказал архитектору Осипу Бове исправить его, что тот и сделал, причем, значительно улучшив.
В июле 1820 г. началось строительство нового здания театра, которому предстояло стать центром градостроительной композиции площади и прилегающих улиц. Фасад, украшенный мощным портиком на восьми колоннах с большой скульптурной группой — Аполлоном на колеснице с тремя конями, «смотрел» на строившуюся Театральную площадь, что способствовало ей много к украшенью.
В 1822–23 гг. московские театры были выделены из общей Дирекции императорских театров и переданы в ведение московского генерал-губернатора, получившего полномочия назначать московских директоров императорских театров.
«Еще ближе, на широкой площади, возвышается Петровский театр, произведение новейшего искусства, огромное здание, сделанное по всем правилам вкуса, с плоской кровлей и величественным портиком, на коем возвышается алебастровый Аполлон, стоящий на одной ноге в алебастровой колеснице, неподвижно управляющий тремя алебастровыми конями и с досадою взирающий на кремлевскую стену, которая ревниво отделяет его от древних святынь России!»
М. Лермонтов, юношеское сочинение «Панорама Москвы»
6 января 1825 г. состоялось торжественное открытие нового Петровского театра — куда большего, чем утраченный старый, и потому названного Большим Петровским. Исполнялись написанный специально по случаю пролог «Торжество муз» в стихах (М. Дмитриева), с хорами и танцами на музыку А. Алябьева, А. Верстовского и Ф. Шольца, а также балет «Сандрильона» поставленный приглашенной из Франции танцовщицей и балетмейстером Ф.В. Гюллень-Сор на музыку ее мужа Ф. Сора. Музы торжествовали над пожаром, уничтожившим старое здание театра, и, предводительствуемые Гением России, роль которого исполнял двадцатипятилетний Павел Мочалов, возрождали из пепла новый храм искусства. И хотя театр был действительно очень большим, вместить всех желающих он не мог. Подчеркивая важность момента и снисходя к переживаниям страждущих, триумфальное представление целиком повторили на следующий день.
Новый театр, превзошедший величиной даже столичный, петербургский Большой каменный театр, отличался монументальным величием, соразмерностью пропорций, гармонией архитектурных форм и богатством внутреннего убранства. Он оказался очень удобным: в здании имелись галереи для прохода зрителей, лестницы, ведущие на ярусы, угловые и боковые залы для отдыха и поместительные гардеробные. Огромный зрительный зал вмещал свыше двух тысяч человек. Оркестровая яма была углублена. На время маскарадов пол партера поднимали до уровня авансцены, оркестровую яму закрывали специальными щитами, — и получался прекрасный «танцпол».
В 1842 г. московские театры были вновь отданы в подчинение общей Дирекции императорских театров. Директором тогда был А. Гедеонов, а управляющим Московской театральной конторой назначили знаменитого композитора А. Верстовского. Годы, когда он был «у власти» (1842–59), получили наименование «эпохи Верстовского».
И хотя на сцене Большого Петровского театра продолжали ставить драматические спектакли, однако все большее место в его репертуаре стали занимать оперы и балеты. Ставились произведения Доницетти, Россини, Мейербера, молодого Верди, из русских композиторов — и Верстовского, и Глинки (в 1842г. состоялась московская премьера «Жизни за царя», в 1846 г. — оперы «Руслан и Людмила»).
Здание Большого Петровского театра просуществовало почти 30 лет. Но и его постигла все та же печальная участь: 11 марта 1853 в театре вспыхнул пожар, который продолжался три дня и уничтожил все, что мог. Сгорели театральные машины, костюмы, музыкальные инструменты, ноты, декорации... Почти полностью было уничтожено и само здание, от которого остались только обгорелые каменные стены и колонны портика.
В конкурсе на восстановление театра приняли участие три видных российских архитектора. Выиграл его профессор Петербургской Академии художеств, главный архитектор императорских театров Альберт Кавос. Он и специализировался в основном на театральных зданиях, прекрасно разбирался в театральной технологии и в проектировании многоярусных театров со сценой-коробкой и с итальянскими и французскими типами лож.
Восстановительные работы продвигались стремительно. В мае 1855 г. была закончена разборка руин и началась реконструкция здания. А в августе 1856 г. оно уже распахнуло свои двери для публики. Подобная скорость объяснялась тем, что строительство необходимо было завершить к торжествам по случаю коронации императора Александра II. Большой театр, практически выстроенный заново и с весьма значительными изменениями по сравнению с прежним зданием, открылся 20 августа 1856 оперой «Пуритане» В. Беллини.
Общая высота здания увеличилась почти на четыре метра. Несмотря на то, что сохранились портики с колоннами Бове, облик главного фасада довольно сильно видоизменился. Появился второй фронтон. Конная тройка Аполлона была заменена квадригой, отлитой из бронзы. На внутреннем поле фронтона появился алебастровый барельеф, представляющий собой летящих гениев с лирой. Изменились фриз и капители колонн. Над входами боковых фасадов были установлены наклонные козырьки на чугунных столбах.
Но главное внимание театральный архитектор, разумеется, уделил зрительному залу и сценической части. Во второй половине XIX века Большой театр считался одним из лучших в мире по своим акустическим свойствам. И этим он был обязан мастерству Альберта Кавоса, спроектировавшего зрительный зал как огромный музыкальный инструмент. Деревянные панели из резонансной ели пошли на отделку стен, вместо железного потолка был сделан деревянный, и живописный плафон был сложен из деревянных щитов — в этом зале все работало на акустику. Даже декор лож, выполненный из папье-маше. Ради улучшения акустики зала Кавос к тому же засыпал помещения под амфитеатром, где был размещен гардероб, а вешалки перенес на уровень партера.
Значительно расширилось пространство зрительного зала, что позволило сделать аванложи — маленькие гостиные, обставленные для приема визитеров из партера или лож, расположенных по соседству. Шестиярусный зал вмещал почти 2300 зрителей. С обеих сторон возле сцены располагались литерные ложи, предназначавшиеся для царской фамилии, министерства двора и дирекции театра. Парадная царская ложа, немного выступающая в зал, стала его центром, противоположным сцене. Барьер Царской ложи поддерживали консоли в виде согнутых атлантов. Малиново-золотое великолепие поражало всех, кто входил в этот зал, — как в первые годы существования Большого театра, так и десятилетия спустя.
«Я постарался украсить зрительный зал как можно более пышно и в то же время по возможности легко, во вкусе ренессанса, смешанном с византийским стилем. Белый цвет, усыпанный золотом, ярко-малиновые драпировки внутренних лож, различные на каждом этаже штукатурные арабески и основной эффект зрительного зала — большая люстра из трех рядов светильников и украшенных хрусталем канделябров — все это заслужило всеобщее одобрение».
Альберт Кавос
Люстра зрительного зала первоначально освещалась 300 масляными лампами. Чтобы зажечь масляные светильники, ее поднимали через отверстие в плафоне в специальное помещение. Вокруг этого отверстия была построена круговая композиция плафона, на котором академиком А. Титовым была выполнена роспись «Аполлон и музы». Эта роспись «с секретом», открывающимся только очень внимательному глазу, который, вдобавок ко всему, должен принадлежать знатоку древнегреческой мифологии: вместо одной из канонических муз — музы священных гимнов Полигимнии Титов изобразил выдуманную им музу живописи — с палитрой и кистью в руках.
Парадный подъемно-опускной занавес был создан итальянским художником, профессором Петербургской Императорской академии изящных искусств Казроэ Дузи. Из трех эскизов был выбран тот, что изображал «Въезд Минина и Пожарского в Москву». В 1896 г. его заменили новым — «Видом на Москву с Воробьевых гор» (выполненного П. Ламбиным по рисунку М. Бочарова), использовавшимся в начале и в конце спектакля. А для антрактов был выполнен еще один занавес — «Торжество муз» по эскизу П. Ламбина (единственный сохранившийся сегодня в театре занавес XIX века).
После революции 1917 г. занавесы императорского театра отправили в изгнание. В 1920 г. театральный художник Ф. Федоровский, работая над постановкой оперы «Лоэнгрин», выполнил раздвижной занавес из окрашенного бронзой холста, который стал использоваться затем в качестве основного. В 1935 г. по эскизу Ф. Федоровского был выполнен новый занавес, на котором были вытканы революционные даты — «1871, 1905, 1917». В 1955 г. на полвека в театре воцарился знаменитый золотой «советский» занавес Ф.Федоровского — с вытканной государственной символикой СССР.
Как и большинство зданий на Театральной площади, Большой театр был построен на сваях. Постепенно здание ветшало. Осушительные работы понизили уровень грунтовых вод. Верхняя часть свай сгнила, и это вызвало большую осадку здания. В 1895 и 1898 гг. был произведен ремонт фундаментов, который на время помог приостановить происходящие разрушения.
Последний спектакль Императорского Большого театра состоялся 28 февраля 1917 г. И уже 13 марта открылся Государственный Большой театр.
После Октябрьской революции не только фундаменты, но и само существование театра оказалось под угрозой. Несколько лет ушло на то, чтобы власть победившего пролетариата навсегда оставила идею закрыть Большой театр и погубить его здание. В 1919 г. она присвоила ему звание академического, что по тем временам еще не давало гарантию даже на безопасность, поскольку уже через несколько дней вновь горячо дебатировался вопрос о его закрытии.
Однако в 1922 г. правительство большевиков все-таки находит закрытие театра хозяйственно нецелесообразным. К тому времени оно уже вовсю «приспосабливало» здание к своим нуждам. В Большом театре проходили Всероссийские съезды Советов, заседания ВЦИК, конгрессы Коминтерна. И образование новой страны — СССР — тоже было провозглашено со сцены Большого театра.
Еще в 1921 г. специальная правительственная комиссия, обследовав здание театра, нашла его состояние катастрофическим. Было решено развернуть противоаварийные работы, руководителем которых был назначен архитектор И. Рерберг. Тогда были укреплены основания под кольцевыми стенами зрительного зала, восстановлены помещения гардеробов, перепланированы лестницы, созданы новые репетиционные залы и артистические уборные. В 1938 г. была произведена и капитальная реконструкция сцены.
Генеральный план реконструкции Москвы 1940-41 гг. предусматривал снос всех домов за Большим театром вплоть до Кузнецкого моста. На освободившейся территории предполагалось построить необходимые для работы театра помещения. А в самом театре должна была быть налажена пожарная безопасность и вентиляции. В апреле 1941г.Большой театр был закрыт для проведения необходимых ремонтных работ. А через два месяца началась Великая Отечественная война.
Часть коллектива Большого театра уехала в эвакуацию в Куйбышев, часть осталась в Москве и продолжила играть спектакли на сцене филиала. Многие артисты выступали в составе фронтовых бригадах, другие сами ушли на фронт.
22 октября 1941 г. в четыре часа дня в здание Большого театра попала бомба. Взрывная волна прошла наискось между колоннами портика, пробила фасадную стену и произвела значительные разрушения в вестибюле. Несмотря на тяготы военного времени и страшный холод, зимой 1942 г. в театре начались восстановительные работы.
И уже осенью 1943 г. Большой театр возобновил свою деятельность постановкой оперы М. Глинки «Жизнь за царя», с которой сняли клеймо монархической и признали патриотической и народной, правда, для этого понадобилось пересмотреть ее либретто и дать новое благонадежное название — «Иван Сусанин».
Косметический ремонт в театре проводился ежегодно. Регулярно предпринимались и более масштабные работы. Но по-прежнему катастрофически не хватало репетиционных помещений.
В 1960 г. в здании театра был сооружен и открыт большой репетиционный зал — под самой крышей, в помещении бывшего декорационного зала.
В 1975 г. к празднованию 200-летия театра были проведены некоторые реставрационные работы в зрительном и Бетховенском залах. Однако главные проблемы — неустойчивость фундаментов и нехватка помещений внутри театра — решены не были.
Наконец в 1987 г. постановлением Правительства страны было принято решение о необходимости срочной реконструкции Большого театра. Но всем было ясно, что в целях сохранения труппы театр не должен прекращать свою творческую деятельность. Нужен был филиал. Однако прошло восемь лет прежде, чем был заложен первый камень в основание его фундамента. И еще семь прежде, чем здание Новой сцены было построено.
29 ноября 2002 г. Новая сцена открылась премьерой оперы «Снегурочка» Н. Римского-Корсакова, постановкой вполне соответствующей духу и предназначению нового здания, то есть новаторской, экспериментальной.
3
